|
Развлечения
|
|
Автор: Гамаюн
|
|
15.01.2012 00:00 |
Если бы в 1820 году вы столкнулись нос к носу с Бетховеном на улицах Вены, что, признаться, маловероятно, поскольку вас тогда, скорее всего, еще не было на свете, вы бы решили, что это престранный тип. Одежда растрепанная, волосы растрепанные, шляпа растрепанная! Растрепа какой-то, да и только. Бетховен шел быстрым шагом, энергично жестикулируя и что-то бормоча себе под нос, и время от времени непонятно почему разражался громким смехом,. Потом останавливался, пел, мычал или выл нечто невероятное, выхватывал из кармана записную книжку, что-то в нее записывал и топал дальше.
Если бы вы последовали за ним в дом, то изумились бы еще больше. В комнатах царил полный кавардак: повсюду ноты, большая часть струн у фортепиано порвана, а внутри оно все залито чернилами, старая рухлядь стоит как попало, кругом валяются объедки, а на самом видном месте может красоваться (выражаясь культурно) невынесенная ночная ваза. Прелестно. И если, придя домой, Бетховен чувствовал себя слишком разгоряченным энергичной ходьбой, он брал кувшин с холодной водой и выливал себе на голову. Вода расплескивалась по полу и протекала в квартиру этажом ниже — Бетховен не был идеальным соседом! Решив принять ванну, он мог сидеть в ней часами, надраивая себе бока, напевая и подрыкивая, как сытый медведь. После этого ему, возможно, вздумалось бы побриться, и тогда он размазал бы мыльную пену по всему лицу до самых глаз, поскольку борода у него росла прямо оттуда. Во время бритья Бетховен обязательно порезался бы, ведь он был так неловок. А если бы вдруг он вас заметил и обрадовался вашему приходу, вы бы тоже оказались в пене, поскольку он бросился бы вас обнимать, забыв, где он и что делает, и опрокидывая по пути столы и стулья. В довершение всего он мог бы раздавить вам руку, сжав ее своей волосатой лапой в таком дружеском рукопожатии, что у вас бы слезы брызнули из глаз!
Однако он мог и вовсе не заметить, что вы идете вслед за ним по улице и заходите в дом, — ведь бедный Бетховен был глухим! Можете себе представить, каково великому композитору потерять слух и никогда больше не слышать ни единой ноты? Включите телевизор и выключите звук, а потом вообразите, каково прожить так всю жизнь. Ужасно — особенно для музыканта! Поэтому, заглянув ему в глаза, вы бы увидели в них бесконечную печаль. Но если бы вы написали что-нибудь в его разговорную тетрадку— а так, по общему мнению, беседовать с Бетховеном было проще всего,— и ему бы это показалось забавным, его жемчужно-белые зубы сверкнули бы в довольной улыбке, потом раздался бы взрыв хохота и лицо его растянулось бы, как резиновая маска.
|
|
Обновлено 17.01.2012 15:58 |
|
|
Сейчас 532 гостей онлайн
|
