Один художник примерно в это время нарисовал портреты Брамса и Шумана. Брамс очень хорош собой: такой чувствительный юноша с почти детским лицом. Ему уже двадцать лет, а голос у него еще полностью не установился, да и бриться ему пока практически не надо. Шуман, напротив, выглядит ужасно: он толстый, глаза у него очень странной формы и он явно чем-то обеспокоен. (В нижней части картины написаны ноты скрипичной партии из вступления к медленной части его Первого фортепианного трио — это одно из самых грустных сочинений Шумана, оно похоже на звуковой портрет депрессии и одиночества.) Его странность переставала быть простой эксцентричностью. Шуман начал слышать голоса, звучавшие у него в голове. Иногда эти голоса пели прекрасную музыку. Однажды Шуман встал посреди ночи в полной уверенности, что ангелы продиктовали ему великолепную мелодию. Он записал ее и начал на основе этой мелодии писать пьесу. Это трогательная, нежная пьеса, наполненная грустью расставания; странно только, как он не заметил, что «ангельскую» мелодию сочинил он сам несколько лет назад и уже не один раз использовал.

Стивен Иссерлис