Хореографическая музыка

Хореографическая музыка, как и опера, в большей своей части принадлежит области музыкального театра. Кино и художественное телевидение, хотя являются новыми и весьма своеобразными искусствами XX в., сопоставимы с театром благодаря действенно-зрелищному началу, а кроме того, в силу своей молодости, во многом опираются на богатый опыт музыкального театра, одновременно отталкиваясь от него. Поэтому характер многих жанров в этих двух семействах выясняется «с оперной точки зрения», что и будет показано в дальнейшем, резумеется, при учете соответствующей специфики.
Эстетическая созвучность музыки и хореографии не нуждается в особых доказательствах. Оба эти вида искусства, уходящие корнями в древний синкретизм, невербальны, не несут прямой аналогии с повседневными формами бытия. Для обоих необычайно важно чувственное ощущение красоты материала, равно как и его моторно-пластической стороны, развертывающейся во времени.
Но нерасторжимый союз музыки и танца, казалось бы, изначально подразумеваемый, скрывает за собой серьезную эстетическую проблему. Тот факт, что музыка необходима танцу в качестве ритмической основы, часто побуждает элементарную ритмическую упругость, так называемую «дансантность», считать условием, достаточным для успешного бытования хо-
реографической музыки. Этому соблазну поддавались многие композиторы, которые, по справедливому замечанию Лароша, «относились к сочинению балетной музыки с предвзятым стремлением к салонной легкости, к ритмической выразитель¬ности банального танца». Действительно, такие композиторы, как Пуни, Минкус или Адан, чутко улавливавшие танцевальную стихию, прославились в истории балета, но при этом не создали произведений истинно музыкальной ценности.
С другой стороны, высшее эстетическое соответствие танца и музыки—двух видов искусства, способных символически выражать мироощущение определенной эпохи или типа культуры—предоставляет возможность композитору высоко подняться над вспомогательной функцией музыки и даже создать музыкальный шедевр, что доказали своим творчеством Чайковский и Прокофьев. Широчайший диапазон художественной ценности в этом семействе определяется, таким образом, не только различием индивидуальных творческих достижений, но и относительной весомостью компонентов в художественном синтезе.
Вспомогательная функция музыки    преобладает,    прежде всего, в группе простых собственных жанров хореографического семейства, неслучайно немногочисленных. Сюда можно отнести эстрадный танец (по наименованию В. Ванслова), предназначенный, в отличие от бытового, для концертного исполнения, а в настоящее время обычно фигурирующий и на конкурсах бальных танцев. Другой жанр—хореографическая   миниатюра — представляет собой  законченное произведение малой формы, ставящее специально художественную задачу и являющееся как бы эскизом балетного искусства. К сожалению, музыка, связанная с этими простыми  жанрами, небогата: она либо принадлежит второстепенным ремесленным композиторам, либо привлекается в качестве транскрипции или непосредственного заимствования из других родов и семейств. В частности, одна из первых миниатюр Фокина была создана им на музыку    «Умирающего лебедя» Сен-Санса  и, вероятно, благодаря  ее поэтическому обаянию надолго утвердилась в репертуаре. Однако в прогностическом плане вполне можно представить оригинальные сочинения талантливых композиторов, вдохновляемые хореографическими образами и уже с полным правом подтверждающие статус собственного жанра.

О.В. Соколов.